Война магических чар

Как сказано в "Мабиноги Манавидана, сына Ллира", следующим законным главой семейства потомков Ллира стал Манавидан. Правда, у него не было ни замка, ни земельных владений, но Придери предложил ему отдать во владение Дифед и выдать за него замуж свою собственную мать, Рианнон. Госпожа, как объяснил ее сын, еще сохранила черты былой красоты, а ее речь нисколько не утратила прежнее очарование. По всей вероятности, Манавидан счел ее достаточно привлекательной, а Рианнон со своей стороны тоже была очарована мужественным обликом сына Ллира. Они вскоре поженились, и между Придери и Кигфой, Манавиданом и Рианнон возникли настолько теплые отношения, что они отныне почти не разлучались. Как-то раз, отпраздновав пышным пиром какой-то праздник в Арбете, они отправились к тому самому волшебному кургану, у которого Рианнон впервые встретила Пвилла. Как только они расселись на холме, раздался оглушительный удар грома, и с неба тотчас спустился густой, непроглядный туман, окутавший гостей холма, так что они не могли видеть друг друга. Когда же туман наконец рассеялся, потомки Ллира обнаружили, что они оказались в некой необитаемой стране. Земли вокруг, если не считать их родового дворца, который тоже был перенесен на новое место, были пустынны и бесплодны; кругом не было никаких признаков растительности, живых существ и тем более людей. Легкого дуновения неких волшебных сил оказалось вполне достаточно, чтобы полностью изменить облик Дифеда, превратив его из богатого края в дикую пустыню.
Манавидан и Рианнон, Придери и Кигфа исходили тот край из конца в конец, но так и не встретили ничего, кроме мерзости запустения да диких зверей. Целых два года они прожили под открытым небом, питаясь дичью и медом. На третий год они порядком устали от этой первобытной жизни и решили отправиться в Ллогир, чтобы прокормиться там каким-нибудь ремеслом. Манавидан умел делать отличные седла, и они были настолько хороши, что вскоре во всем Херефорде люди перестали покупать седла у других седельщиков, кроме него самого. Это навлекло на него зависть и вражду других седельщиков, и те условились убить непрошеных чужеземных гостей. Так нашей четверке пришлось перебраться в другой город.
Здесь они начали делать щиты, и вскоре покупатели и видеть не желали ничьих щитов, кроме тех, что были сделаны руками Манавидана и Придери. Мастера-щитоделы пришли в ярость, и скитальцам опять пришлось уносить ноги. Не лучший прием ожидал их и в третьем городе, где они занялись было сапожным ремеслом. Манавидан ловко и быстро кроил башмаки, а Придери не менее ловко шил их. Местные сапожники, естественно, невзлюбили гостей, и тем не оставалось ничего иного, как возвратиться в свой неласковый Дифед и заняться охотой.
Однажды охотничьи собаки Манавидана и Придери вспугнули белого дикого вепря. Охотники погнались за странным зверем, и тот вскоре привел их в глухое место к загадочному замку, которого, как хорошо знали охотники, еще вчера здесь не было. Вепрь поспешно вбежал в замок; собаки последовали за ним. Манавидан и Придери некоторое время ждали, что те вернутся, но напрасно. Тогда Придери заявил, что он отправится в замок и разузнает, что же стряслось с собаками. Манавидан попытался было отговорить его, убеждая друга, что этот замок магическими чарами возвели те же самые незримые враги, которые превратили в пустыню их добрый Дифед. Однако Придери все же решил идти в замок. Войдя в странный замок, он не обнаружил ни вепря, ни собак и вообще никаких следов человека. В нем не было ничего, кроме родника, бившего посреди внутреннего двора, а возле родника стояла красивая золотая чаша, прикованная толстой цепью к массивной мраморной плите. Придери настолько понравилась эта чаша, что он протянул руки и хотел было взять ее. Но его руки тотчас прилипли к ней, так что он не мог двинуться с места.
Манавидан ждал его до позднего вечера, а затем возвратился во дворец и
рассказал Рианнон о случившемся. Она, будучи более решительной, чем ее супруг, принялась упрекать его за трусость и тотчас поспешила в волшебный замок. Вбежав в него, она увидела во дворе бедного Придери, руки которого по-прежнему были приклеены к чаше, а ноги - к мраморной плите. Рианнон попыталась было освободить его, но сама прилипла к нему и тоже стала узницей замка. И тут раздался оглушительный удар грома, с небес опустился волшебный туман, и замок вместе со своими пленниками исчез.
Теперь Манавидан и Кигфа, жена Придери, остались одни. Манавидан успокоил бедную женщину и обещал защитить ее. В довершение всех бед их собаки пропали в замке, так что они не могли более охотиться. Им пришлось возвращаться в Ллогир, чтобы Манавидан вновь попробовал там заработать на жизнь своим старым ремеслом - ремеслом сапожника. Но тамошние сапожники опять сговорились убить чужеземцев, и те были вынуждены вернуться в свой Дифед.
Однако на этот раз Манавидан успел захватить с собой в Арбет мешок зерна и, засеяв им три надела земли, получил богатые всходы. Когда настало время убирать урожай, Манавидан отправился на первое поле и увидел, что колосья созрели. "Сейчас уже поздно, и я уберу урожай завтра", - решил он; но когда наутро он вернулся на поле, то увидел на нем лишь солому. На всем наделе не нашлось ни единого колоска. Он поспешил на второе поле; и на нем зерно тоже созрело. Когда же на следующий день Манавидан пришел собирать урожай, оказалось, что все колосья, как и на первом поле, исчезли. И тогда он догадался, что зерно у него крадет та же самая колдовская сила, которая так ужасно опустошила Дифед и похитила Рианнон и Придери.
Зерно созрело и на третьем поле, и на этот раз Манавидан решил выследить коварного похитителя. Вечером он захватил с собой оружие и уселся в засаду. В полночь он услышал странный шум и, выглянув из засады, увидел целые полчища мышей. Каждая мышка срезала колосок и спешила наутек. Манавидан бросился в погоню за ними, но ему удалось схватить одну-единственную мышку, оказавшуюся менее проворной, чем остальные. Он посадил ее в рукавицу, принес домой и показал Кигфе.
- Завтра утром я ее повешу, - проговорил он.
- Подумай как следует: ведь вешать мышей - ниже твоего достоинства, - возразила та.
- И все-таки я ее повешу, - отвечал Манавидан. На следующее утро он отправился на волшебный холм и воткнул в землю двое вил, чтобы устроить виселицу. Едва он покончил с этим, как к нему приблизился странный человек в одеянии бедного ученого и почтительно приветствовал его.
- Что это ты делаешь, достопочтенный господин? - спросил он.
- Да вот, собираюсь повесить вора, - отозвался Манавидан.
- И что же это за вор? Я вижу в руках у тебя всего лишь жалкого зверька, мышку. Но ведь человеку твоего ранга не подобает прикасаться к столь низменным тварям. Отпусти ее.
- Я поймал ее в тот миг, когда она грабила мое поле, - возразил Манавидан. - И кто бы она ни была, она должна умереть смертью вора.- Никогда не думал, что мне доведется увидеть столь почтенного мужа, занимающегося подобными делами, - вздохнул ученый. - Я дам тебе целый фунт, только отпусти ее.
- Я же сказал, - стоял на своем Манавидан, - что не желаю ни отпускать, ни продавать ее.
- Как тебе будет угодно, достопочтенный господин. Это не мое дело, - пошел на попятный ученый. Затем он молча удалился прочь.
Манавидан тем временем положил на вилы перекладину. Едва он покончил с этим, как откуда ни возьмись появился другой незнакомец, на этот раз - священник верхом на коне. Он тоже спросил Манавидана, чем это он занят, и услышал тот же ответ.
- Господин мой, - произнес священник, - столь низкая тварь не стоит никаких денег, но, чтобы ты больше не унижал свое достоинство, притрагиваясь к ней, я готов дать тебе за нее целых три фунта. Подумай, это большие деньги.
- Я не возьму за нее никаких денег, - возразил Манавидан. - Я решил повесить ее - и повешу.
- Что ж, воля твоя - вешай, - вздохнул священник и ускакал прочь. Манавидан накинул мышке на шейку петлю и собрался было затянуть веревку, как вдруг перед ним предстал епископ в сопровождении свиты.
- Благослови, святейший владыка, - проговорил изумленный Манавидан.
- Всевышний да благословит тебя, сын мой, - отвечал епископ. - Что это ты делаешь?
- Да вот, вора вешаю, - отозвался Манавидан. - Эта мышь коварно обокрала меня.
- Так мне довелось присутствовать на ее казни, я готов дать за нее выкуп, - заявил епископ. - Вот тебе семь фунтов. Возьми их и отпусти мышку.
- Нет, не отпущу, - возразил Манавидан.
- Хорошо, я выплачу тебе целых двадцать четыре фунта наличными, только отпусти ее.
- Не отпущу ни за какие деньги, - стоял на своем упрямый лорд.
- Ну, раз ты не хочешь отпустить ее за деньги, - заметил епископ, - я отдам тебе за нее всех моих коней со всей поклажей в придачу.
- Не хочу, - отозвался Манавидан.
- Тогда назови свою цену, - вздохнул почтенный прелат.
- На это я согласен, - удовлетворенно отвечал Манавидан. - Моя цена такова: Рианнон и Придери должны получить свободу.
- Они получат ее, - поспешно согласился епископ.
- Но это еще не все; за них одних я не отпущу проклятую мышь, - заявил Манавидан.
- Чего еще ты просишь? - спросил епископ.
- Чтобы с моего Дифеда были сняты колдовские чары, - проговорил несговорчивый лорд.
- Они будут сняты, - пообещал епископ. - А теперь отпусти мышь.
- И не подумаю, - отвечал Манавидан, - пока не узнаю, кто она на самом деле.
- Это моя жена, - признался епископ. - А меня самого зовут Ллвид, сын Килкоэда; это я напустил волшебные чары на твой Дифед, на Рианнон и Придери, чтобы отомстить за Гвавла фаб Клуда, который в игре "барсук в мешке" проиграл самому Пвиллу, владыке Аннвна. Это мои слуги под видом мышей приходили по ночам на твои поля и уносили зерно. Но поскольку моя жена оказалась твоей пленницей, я тотчас отпущу Рианнон и Придери и сниму все чары с Дифеда, как только ты отпустишь ее.
- Я не отпущу ее до тех пор, - возразил Манавидан, - пока ты не поклянешься, что опять не напустишь колдовские чары на Дифед.
- Клянусь, что никогда этого не сделаю, - заяви.! Ллвид. - Ну а теперь отпусти ее.
- Я не отпущу ее до тех пор, - продолжал упорствовать владелец Дифеда, - пока ты не поклянешься никогда не мстить мне.
- Ты поступил мудро, потребовав этой клятвы, - со вздохом отозвался Ллвид. - Если бы ты этого не сделал, на твою голову обрушилось бы немало бед. Что ж, клянусь. Отпусти же теперь мою жену.
- И не подумаю, - стоял на своем Манавидан, - пока не увижу собственными глазами Рианнон и Придери. Не успел он договорить эти слова, как увидел, что Рианнон и Придери приближаются к нему, радостно приветствуя его.- Как видишь, они свободны, - пробурчал епископ.
- Вижу и радуюсь, - отозвался Манавидан. Затем он отпустил мышку, и Ллвид, прикоснувшись к ней своей волшебной палочкой, превратил ее в "молодую женщину, самую прекрасную, которую только можно себе вообразить".
Оглядевшись вокруг, Манавидан обнаружил, что его Дифед опять стал таким, как и прежде, - цветущим и ухоженным краем. На этот раз силы света одержали победу. Мало-помалу они все увеличивали и увеличивали свои владения в царстве тьмы, и в следующий раз мы встречаем уцелевших потомков Ллира и Пвилла уже в качестве вассалов Артура.